Остготы, так же как и их гревтунгско-остроготские предки и вестготские братья, в первую очередь были конными воинами. Престиж конного бойца был самым высоким. Теодерих Страбон не мог сильнее оскорбить готов своего тезки и родственника, чем галопируя взад и вперед перед их лагерем в блестящем вооружении и напоминая им о том, что некогда каждый из них владел двумя-тремя лошадьми, а теперь вынужден, как раб, идти пешком. Это глумление, правда, не означает, что готское войско состояло лишь из всадников, которые только в крайнем случае становились пехотинцами. В войске Теодериха, как и у его преемников, были пешие воины, на которых возлагались определенные тактические задачи. Но даже тогда, когда они дисциплинированно выполняли эти задачи, решающий удар должны были наносить всадники.
Готский всадник, видимо, почти не отличался от вооруженного копьем конного воина других степных народов. В числе его предков - скачущий галопом сармат с надгробного камня из Танаиса, а среди потомков - лангобард, изображенный на флорентийском щите, императорский конный копейщик, представленный на серебряном блюде с острова Рицца, или «победоносный вождь» со знаменитого золотого кувшина из клада в Надьсентмиклош8. Такой воин носил на голове в лучшем случае каркасный шлем (Spangenhelm) с назатыльником и нащечниками, он был облачен в панцирную рубаху, достававшую по меньшей мере до колен, но не обязательно металлическую, держал обеими руками чрезвычайно длинное таранное копье, contus, на конце которого трепетал флажок, и имел при себе меч - возможно, с рукоятью из слоновой кости - и круглый щит в качестве оружия для конного или пешего ближнего боя. Всадники сидели на защищенных латами лошадях без стремян и мчались на противника галопом «тесным строем, выставив длинные копья».
Представления о ценности и пристрастие к определенным породам боевых коней (например, к «тюрингцу» или к коню дымчатой масти с белой звездой во лбу), вооружение и тактика готского войска в течение всей истории этого народа оставались практически теми же. Конечно, италийские оружейные мастерские, выпускавшие разнообразные изделия под особым покровительством Теодериха, и государственные конные заводы, на удивление продуктивные даже в период кризиса 536/537 г., производили продукцию в большем объеме и прежде всего лучшего качества, чем та, к которой привыкли паннонские остготы и скифские гревтунги. Однако это не повлекло за собой принципиальных изменений вооружения, а также методов поддержания боевого духа и тактических приемов.
Бешеный галоп, каким Тотила приказал своим конным копейщикам вступить в битву при Буста Галлорум в 552 г., соответствовал той ментальности и тактике, которые раньше приносили победу в многочисленных молниеносных атаках. В книгах Прокопия - множество таких историй. Описанные в них атаки принципиально не отличаются от самых известных примеров успешных или неудачных атак готской конницы - в битвах при Адрианополе и при Вуйе. Так же происходят и многочисленные дуэли, которые описывает автор. Они, как правило, представляют собой поединки между готским варваром-всадником и имеющим такое же вооружение римским всадником. Оба несутся друг на друга галопом и пытаются с помощью удачного маневра пронзить противника копьем. Почти всегда верх берет римлянин, поскольку сам по себе он более искусный воин, а не потому, что использует другие приемы боя. То же относится и к сражениям в целом - оба вражеских войска применяют одну и ту же тактику. Поэтому скачка без стремян равноценных всадников навстречу друг другу нередко оканчивается «взаимным самоубийством».
Молниеносная атака из засады под воинственные крики, обходной маневр для удара по вражеской пехоте с тыла, скачка до изнурения лошадей в надежде пораньше решить исход боя, быстрый отход за линии собственных пехотинцев, если конная атака не удалась, и собирание новых сил для повторного натиска, по возможности с привлечением резервов - вот характерные признаки готской тактики. В ее односторонности - как сила, так и слабость готского войска. Сравнительно простым приемам боя можно было легко выучиться при помощи муштры и упражнений, а в том, что они освоены, Теодерих Великий имел обыкновение убеждаться лично. Если противник пренебрег необходимостью разведки или его дисциплина ослабла, подобная конная атака легко создавала желанную панику. А если, поддавшись панике, вражеские шеренги дрогнули или даже побежали, готов было уже не остановить.
Как эрулы использовались во всех армиях в качестве легковооруженных воинов, так и готские всадники служили не только в готском войске. Для восточноримских армий полководцев Велизария и Нарсеса было особенно характерным то, что части разного этнического состава четко различались по вооружению, технике и тактике. В таком полиэтничном формировании готы нередко действовали более успешно, чем под готским командованием. Даже великому Теодериху никогда не удавалось разбить римскую армию, удачно составленную из разных родов войск - читай: «народов» - и ведомую решительным полководцем. Не говоря уже о том, что Витигис был далеко не Велизарием, а Тотила - не Нарсесом.
Говорят, что Велизарий считал главной слабостью готов, роковой для исхода войн, отсутствие в их войсках тяжеловооруженных конных лучников. Этим объясняется и кажущийся бессмысленным приказ Тотилы своим всадникам использовать в битве при Буста Галлорум только копья. Под градом стрел «гуннских» стрелков атака захлебнулась. Прокопий называл «чудо-оружием» римлян конного лучника своего времени, хорошо защищенного латами и вооруженного составным луком, мечом, щитом и копьем. Готы же располагали только пешими лучниками, подвижность которых была ограниченной, а уязвимость - чрезвычайно высокой.
Правда, готских пеших воинов не следует недооценивать31. Так, крымские готы выдерживали конную атаку гуннов, выстраивая «забор» из щитов и выставляя навстречу атакующим свои длинные копья. Теодерих использовал в гористой Мёзии большое количество пехоты против конных булгар и точно так же добился успеха, как и его отец Тиудимир, одержавший в одном из зимних походов победу с помощью «пешего войска». Но поскольку в пешем строю сражались люди малообеспеченные, они в значительной мере зависели от вооруженности общества. Когда прекратилась теодериховская муштра и рухнула, - правда, только после капитуляции Витигиса - его система комплектования и снабжения, выучка и вооружение пехотинцев стали неоднородными и недостаточными. Возможно, это было одной из причин, в силу которых готская пехота в битве при Буста Галлорум оказалась абсолютно несостоятельной, тогда как при Витигисе под Римом она еще сражалась в высшей степени эффективно. О внешнем виде готского пешего воина может дать представление украшение одного лангобарде ко го щита VII в.: если судить по этому изображению, то готский воин имел на вооружении конт, меч, круглый щит и был одет в своего рода верхнюю одежду, спускавшуюся ниже колен, служившую защитой от оружия дальнего боя.
Описанию готских приемов боя у Прокопия как будто противоречит рассказ Вегеция, написанный в начале V в. Последний считает исключительно «готской» тактику, когда конные лучники осыпали противника градом стрел. Однако Вегеций, описывая конфедерацию трех народов, состоявшую из готов, гуннов и аланов, и дает понять, что прилагательные «готский» и «гуннский» он использует как синонимы. Значит, видимо, уже тогда готские конные воины отказались от конта, а конные кочевники переняли стрельбу из лука. Именно так они - согласно «Origo Gothica» - видимо, действовали и в битве при Недао.
Насколько умелыми мореходами выглядят готы III в., когда они явно могли обходиться без помощи местных матросов, настолько чуждым стало им море со времен переселения на запад и связанного с этим отделения от них понтийских союзников. Это в равной мере относится и к вестготам, и к остготам. Хотя, может быть, Теодерих уже в Эпире подумывал о приобретении кораблей, но в качестве короля Италии он почти до самой смерти отказывался иметь флот. В морских делах Амал полагался на вандалов до тех пор, пока этот малонадежный союзник не покинул его окончательно. После убийства его сестры новым властителем Карфагена Теодерих приказал организовать экспедицию возмездия. Был заложен гигантский флот; однако он никогда не вышел в море, поскольку его основатель умер. После этого Равенна располагала только быстроходными парусниками, использовавшимися для побегов амальских королев. Никто не посягал и на рыбацкие суда; уже Теодерих освободил их экипажи от морской службы, чтобы не поставить под удар снабжение Италии рыбой. Лишь позже, в борьбе против Византии, Тотила осознал ценность флота. Но из-за этого готские сухопутные крысы еще не стали мореходами. Хотя у них имелись экипажи «бывалых» моряков с офицерами из византийских перебежчиков, однако они оставались готами, которые всегда предпочитали передвигаться по суше, а не по воде. Неудивительно, что все они вели себя как «морская пехота» и пытались устраивать на воде сухопутные сражения. Успех, соответственно, был невелик. Наконец, последний готский адмирал перешел на сторону римлян и передал им флот, прикрывавший в Неаполитанском заливе короля Тейю и остатки его готов. Эта измена решила судьбу последнего готского короля. Теперь оставалась лишь борьба до печального конца46.
Лишь к сравнительно позднему времени относятся сообщения об остготских метательных машинах. Для времени Тотилы и Тейи засвидетельствованы попытки стратегического ведения войны: в результате возведения плотин и выкапывания рвов были затоплены via Postumia близ реки По и другие пути сообщения области Венеция, разрушены мосты, сделаны непроходимыми дороги. Однако использовать природные условия готам в силу традиции, видимо, удавалось лучше, чем выполнять навязанное им римлянами «прыгание от города к городу», для чего они должны были лучше владеть техникой осады. Блокада, расчет на измену и отведение воды - вот почти и весь набор их приемов, пусть даже разрушение Витигисом акведуков оказало решающее воздействие на водоснабжение Рима и тем самым на дальнейшую историю Вечного города. Но чем больше был город - дважды готы брали Рим, и лишь Равенна с 540 г. стала для них недоступной, - тем труднее было удержать его. Когда в марте 538 г. Витигис снял осаду Вечного города, он нанес смертельный удар своей королевской власти. А когда имперские войска в апреле 547 г. взяли Рим во второй раз, был нанесен серьезный ущерб авторитету Тотилы среди племен (gentes), и его уже было не восстановить.
Большое количество городов в Италии также было на руку готам. Так, вторая резиденция Теодериха, «Берн» (Верона), и королевский город Тицин (совр. Павия), куда Тотила еще в 552 г. перенес часть королевской сокровищницы, оставались остготскими до самого конца войны. А младший брат Тейи, Алигерн, еще больше года после смерти последнего короля держался в укрепленных Кумах с королевскими инсигниями и другой частью сокровищницы. Защитные сооружения полуострова и прилегающих к нему земель, среди которых были и великолепные, не в последнюю очередь обязанные своим существованием стараниям Теодериха сохранить и по возможности улучшить традиционную систему. Главной крепостью была одновременно и важнейшая резиденция - Равенна, однако значительные суммы расходовались также на поддержание городской стены Рима. Кроме того, Теодерих, видимо, перенял и развил систему tractus Italiae per Alpes, кастелей на южном склоне Альп. Во всяком случае известны некоторые меры готского короля по созданию на заальпийском Дюрансе, а также в Коттийских Альпах, в долине Аосты, под Комо и Тренто укреплений и складов. На холмах Досс-Тренто, который готы использовали в качестве опорного пункта, что подтверждают найденные здесь готские монеты, стояла крепость с характерным названием «Бородавка». Эта Веррука и лигурийско-ломбардская крепость Дертона - самые известные сооружения эпохи Теодериха, построенные на старинных фундаментах.
Автор - Вольфрам Х. Источник - wwwroman-glory.com
